Дело о некачественном оказании медицинской помощи родильным домом, ошибочные действия которого привели к смерти новорожденного ребёнка.

Дело о некачественном оказании медицинской помощи родильным домом, ошибочные действия которого привели к смерти новорожденного ребёнка.

Дело поступило к адвокату через полтора года после совершения медицинской ошибки и наступления смерти ребенка. Исковое заявление было подано спустя еще полгода (после завершения досудебной подготовки дела и сбора доказательств). Несмотря на то, что с момента смерти ребенка прошло 2 года, родильный дом настаивал на пропуске срока исковой давности. Представитель роддома  утверждал, что в делах о некачественном оказании медицинской помощи по аналогии с договорами подряда действует сокращенный срок исковой давности, а именно полтора года. На вопрос адвоката, в чем именно Ответчик (родильный дом) видит аналогию между родами и договором подряда, Ответчик ничего вразумительного ответить не смог. В применении пропуска срока исковой давности судом было отказано, и дело рассмотрено по существу.  Родильный дом признан виновным в некачественном оказании медицинской помощи и  привлечен к гражданской ответственности. Истцами по делу были заявлены мать и отец ребенка. В их пользу взысканы значительные денежные суммы в порядке компенсации морального вреда и материального ущерба. Суд также полностью компенсировал Истцам расходы на адвоката.

После  вступления судебного решения в законную силу было проведено исполнительное производство. Судебное решение исполнено.

Суть дела: Истица родила мертвого  ребенка в одном из родильных домов Санкт-Петербурга. До этого она проходила курс лечения на дородовом отделении того же роддома. Несмотря на наличие показаний к проведению кесарева сечения, возникших в процессе родов, что подтвердила судебно-медицинская экспертиза, медицинским персоналом не были приняты меры к экстренному проведению необходимой операции. В ходе судебного процесса было доказано, что именно неверные действия медицинского персонала роддома привели к рождению мертвого ребенка.

До обращения к адвокату было  возбуждено уголовное дело, закрытое за отсутствием прямой причинно-следственной связи и  в связи с невозможностью установить конкретное лицо, виновное в причинении по неосторожности смерти новорожденному ребенку.

Особенность этого дела состояла в том, что Истица почти до конца судебного процесса не была уверена в смерти именно её ребенка. Такая неуверенность была связана с тем, что ей до самого конца родов говорили о нормальном состоянии ребенка, она была убеждена, что слышала его крик при рождении, но ребенка сразу унесли, не показав ей. Однако неонатолог успокоил женщину, сообщив ей, что ее ребенка скоро принесут. Через некоторое время Истице сообщили, что ребенок мертв. В Истории родов в запись было внесено исправление, которое тоже не давало покоя истцам. А именно: в предложении «родился живой ребенок» слово «живой» было переправлено на «мертвый».  Сомнения Истицы были обусловлены также  распространенностью ее фамилии, из-за чего, по её мнению, могла произойти ошибка.

Действительно, запросив Журнал родов, мы обнаружили, что в это же время на родильном отделении вместе с Истицей находились две её однофамилицы. По адвокатскому запросу были получены документы о захоронении ребенка, в которых также обнаружились ошибки. Всё это дало основания просить суд о проведении судебно-медицинской экспертизы ДНК мертворожденного младенца на предмет соответствия ДНК его матери и отца. Нам помогло то, что в материалах уголовного дела сохранились гистологические препараты тканей ребенка.

Почти два года мать, отец, бабушка и дедушка умершего ребенка изводили себя мыслью о том, что, может быть, малыш не умер, а воспитывается в какой-то другой семье… Суд без колебаний удовлетворил ходатайство о назначении генетической экспертизы, несмотря на мнение Ответчика, что стёкла препаратов разбиты, и эта "затея" ни к чему не приведет. Проведенная в государственном экспертном учреждении судебно-медицинская генетическая экспертиза поставила в сомнениях Истцов точку. Это был их ребенок.

В ходе суда:  

Роддом полностью отрицал свою вину. Ссылался на то, что у Истицы был гестоз (токсикоз) лёгкой степени, что привело к таким тяжким последствиям. Нам удалось доказать, что у Истицы был не лёгкий гестоз, а... гестоз в тяжелой форме. Диагноз, который был упущен врачами родильного дома, поскольку Истица находилась на дородовом отделении того же роддома и который сам по себе уже является показанием для проведения кесарева сечения.

С помощью свидетельских показаний и допросов врачей мы выяснили, что Истица находилась в состоянии вялотекущих родов в течение нескольких дней. Причем врачи неоднократно утром провоцировали схватки Истицы с помощью введения лекарственных средств, а с наступлением ночи сами же гасили начавшиеся схватки, давая ей снотворное, чтобы не возиться с родами ночью. С помощью анализа Истории родов удалось доказать, что ребенок в течение нескольких дней находился в состоянии кислородного голодания.

Проведенная в ходе гражданского судопроизводства судебно-медицинская экспертиза не оставила сомнений, что допущенные персоналом роддома дефекты оказания медицинской помощи были достаточными, чтобы привести к смерти младенца.

    Судебное решение: с учетом требований разумности и справедливости, с учетом всех обстоятельств дела суд принял решение о взыскании с роддома в пользу каждого из истцов (матери и отца)  компенсации морального вреда в связи со смертью ожидаемого новорожденного сына.

            Принимая решение о компенсации морального вреда, суд указал, что в случае, если  гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные права, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

О моральной стороне дела: ключевым моментом этого дела было непроходящее сомнение Истцов, что в родах произошла какая-то чудовищная ошибка, младенцев могли перепутать. Родственники умершего ребенка рисовали себе и более страшные картины возможной продажи ребенка на органы. Ведь никаких предпосылок такого трагического исхода изначально не было (дело в том, что за 5 минут до рождения ребенка в Истории родов было зафиксировано его стабильное состояние, ритмичное и ясное сердцебиение.) Кроме того, Истица не могла найти себе места, вспоминая, что слышала крик новорожденного. Суд мог отмахнуться от этих переживаний и не назначать экспертизу ДНК, но не сделал этого. Невский суд занял в этом деле высоко- нравственную позицию, избавив мать и отца от сомнений по поводу смерти их ребенка. А принять свершившийся, пусть и трагический факт, значит, в какой-то мере, пережить его и смириться. Но Истцы не просто смирились. Они присутствовали на каждом судебном заседании, вместе с судом участвовали в установлении истины по делу и в результате установления этой истины смогли привлечь виновных к ответственности. Виновное медицинское учреждение ответило за смерть их сына.

Адвокат,

Кандидат юридических наук,

Член Всемирной Ассоциации Медицинского Права

Астахова К.Д.

тел. 8 (921) 908-43-85

Сайт: law812.ru

Опубликовано 2024-01-17